Всё пройдёт (Псалом 38)

Давид принимает решение — что есть сил удерживаться от проявления злости. Держит язык за зубами, смягчает жесты, обуздывает нрав. Только глаза иногда высекают искры из окруживших его беззаконных людей.

Можно ли бесконечно копить гнев, даже праведный? Давид не смог:

Воспламенилось сердце мое во мне; в мыслях моих возгорелся огонь; я стал говорить языком моим… (Псалом 38:4)

Я уже размышлял о накоплении гнева, и мне сразу представляется картина Чернобыльского саркофага — запертый источник смертоносной энергии, годами протачивающий себе путь наружу.

К чести Давида, вот это «стал говорить языком своим» не вылилось потоком площадной брани на окружающих. Хотя «достали» его именно они. Свою внутреннюю желчь Давид открывает перед Господом — стыдно, да, но бывает стыдно и показать доктору неприглядную болячку.

Теперь — чего бы я просил, о чём бы я говорил?

«Господи, дай мне силы вынести это» — и это достойная молитва, примеры есть в Библии. «Отец, убери этих подлецов из моей жизни» — и это Бог может, и такое можно просить. Царь Вселенной может и изменить наши обстоятельства, и дать нам чудо-силы и диво-терпение, чтобы с ними справиться.

Но это человеческий взгляд — мой, ваш. Горизонтально, по поверхности земли, по-пластунски — как мне справиться с этой проблемой, как её избежать, обойти, преодолеть?

Вместо того, чтобы изменять мир или атаковать его с новыми силами, Давид просит Бога изменить его зрение, поднять его выше. Помочь сфокусировать взгляд на важном, отодвинув фон назад. Скорректировать восприятие масштаба событий:

«Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, какое оно, дабы я знал, какой век мой. Вот, Ты дал мне дни, как пяди, и век мой как ничто пред Тобою. Подлинно, совершенная суета — всякий человек живущий. Подлинно, человек ходит подобно призраку; напрасно он суетится, собирает и не знает, кому достанется то…» (стихи 5–7)

Внезапное memento mori. Депрессивно? Не совсем.

Когда жизнь невмоготу, когда меня окружают идио… не совсем хорошие и разумные люди, когда я едва балансирую на грани раздражения и озвучивания (в конце концов) всех своих сокровенных мыслей — Господи, напомни мне, кто я.

Дрожь секундной стрелки. Шаг муравья. Взмах пчелиного крыла. Ствол травинки. Выдох на стекло: вот есть пятно пара, и на нём можно нарисовать рожицу, — а вот уже нет ни рожицы, ни пятна.

Для людей, которые не хотят знать Бога, эта мысль может как вырвать всякое желание жить, так и подстегнуть на исступлённую суетливую деятельность — успеть бы, оставить след, хоть какой-нибудь, хоть память Герострата.

Но и для Давида, и для нас, эта истина может стать удивительно успокаивающей. В несправедливом мире, с нечестными людьми, важно помнить, что это — пройдёт. Это — не самая надёжная, не самая «настоящая» реальность, с которой мы знакомы. У нас есть кое-что — кое-кто! — понадёжней:

«…И ныне чего ожидать мне, Господи? Надежда моя — на Тебя.» (стих 8)

Пусть никакая обида в эту минуту не мешает вам делиться любовью, которая вечна.