Страшно поверить (3 Царств 17)

Я представляю себе пророка Илию суровым, малословным, редкоулыбчивым мужчиной. Он вёл одно из самых тяжёлых сражений с безбожностью израильской власти. Именно он сказал царю Ахаву, что из-за мерзостей, которые делает и сам Ахав, и особенно его жена, Иезавель, в их стране не будет дождя. Как долго? Долго. Сколько надо, чтобы израильский народ обратился к Господу — ведь, как мы уже видели, моральный облик царя зависит от состояния простых людей. Осознавал ли Илия последствия этих тяжёлых слов?

Ведь многие будут винить в последовавшей засухе, голоде, разрухе именно его — кто не побоялся говорить правду, — а не царя, который презрел Господа. Гонцы и шпионы будут посланы во все концы земли, Ахав будет требовать от послов других стран клятв в том, что они не скрывают Илию, и люди будут бояться даже встретить его — за сведения о нём царь готов был убивать.

Знал ли Илия, что все эти события приведут его к великой печали, усталости, что позже он будет сидеть один, в пустыне, и плакать, мечтая о смерти?

Вряд ли он это знал. Но не мог понимать, что сильно рискует, говоря царю правду. И ещё сильнее рискует совершая действия, необходимые для того, чтобы царь и весь народ если не по-хорошему, то по-плохому, оставили путь греха.

Но ведь Илия делал это не для того, чтобы закрепить своё положение, чтобы обрести статус, получить славу, стабильность и комфорт. Нет, Илия это делал потому, что был послушен Богу и любил Его.

А как же последствия? Плохие предчувствия? Что делать с логичными, рациональными обоснованиями того, почему не стоит слушаться Господа?

Наверное, это сводится к одному простому вопросу — верил ли Илия Богу? Если да, то он бы и верил, что Всезнающий в курсе, к чему приведёт Его просьба, и как преодолеть промежуточные препятствия. Бог действительно его не оставляет, находя возможность и прокормить, и защитить, и утешить своего пророка.

Интересно, что прекрасной иллюстрацией этого доверия является сарептская вдова, которую Илья повстречал позже, когда засох ручей, возле которого Бог чудесно его кормил:

И встал он и пошел в Сарепту; и когда пришел к воротам города, вот, там женщина вдова собирает дрова. И подозвал он ее и сказал: «Дай мне немного воды в сосуде напиться». И пошла она, чтобы взять; а он закричал вслед ей и сказал: «Возьми для меня и кусок хлеба в руки свои». 

Она сказала: «Жив Господь Бог твой! У меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем». 

И сказал ей Илия: «Не бойся, пойди, сделай, что ты сказала; но прежде из этого сделай небольшой опреснок для меня и принеси мне; а для себя и для своего сына сделаешь после; ибо так говорит Господь Бог Израилев: мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет до того дня, когда Господь даст дождь на землю». (3 Царств 17:10–14)

Я себе представляю, что Илия смотрел на вдову с сочувствием и пониманием. Ведь ей надо было сделать шаг веры — в её случае, целый прыжок! — чтобы отдать последнее чужому человеку, и надеяться, что в этом простом проявлении жертвенной любви о ближнем она будет угодна Господу, и что Господь всё-таки её не оставит. Илия прошёл через похожее — было страшно поверить, но он верил.

И ведь как это происходит — он сначала просит малое, глоток водички, в земле, страдающей от засухи. Нормальная реакция — иди сам ищи воду, я и эту еле нашла. Но вдова идёт, и Илия, читая её сердце, окликает вдогонку — и хлеба захвати…

По-человечески сложно прожить без того, чтобы где-то не приврать, не прикарманить, не пририсовать и не приукрасить. Так вертятся шестерёнки этого ушлого мира. Но если сам Бог говорит нам жить по Его воле, то верим ли мы, что Он — жив, и что Он не оставит нас на этом пути?

Страшно так довериться Ему, но иначе чего вообще стоит наша вера?

Фото: Guilherme Jófili